www.vestnik.com

Юрий Колкер

Безвыходные тупики демократии

Демократия, как мы не единожды слышали, есть наименьшее из зол. Все политические системы плохи, а эта - наименее плохая. Она наилучшим образом обуздывает неискоренимое человеческое властолюбие и неизбежно вытекающие из него жестокости, - но ни властолюбия, ни жестокостей в политике все равно не избежать.

Такое отношение установилось относительно поздно. Античность, давшая первые примеры демократии, завершилась, как известно, единовластием: Римской империей. Более того, античные мыслители чуть ли не единодушно осудили народоправство. Произошло это потому, что ничем не сдержанный произвол большинства оказался на деле страшнее произвола олигархии или тирана. Царь или меньшинство (ареопаг, сенат) хотя бы в принципе могут быть неправы, а против большинства и сказать нечего. Глас народа - глас божий. Если народное собрание, скажем Афин, решило грабить соседний остров Эвбею, то такова воля небес. Ни конституции, ни двухпалатной системы представителей античные времена не знали. И весь древний мир хорошо запомнил дикий произвол афинян, осудивших на смерть Сократа и едва не казнивших Аристотеля.

Разумеется, с тех пор как появилось разделение власти на независимые законодательные, исполнительные и судебные органы, демократия приобрела другое лицо. Но настороженное отношение к ней осталось, и оно имеет под собою научную базу. Отложим в сторону вопрос о том, что демократия может привести к власти партии вроде нацистской. Уязвимость демократии с этой стороны - общее место. Хорошо известно, что народы (особенно униженные и обобранные) впадают в ужасные ослепления. Любопытно другое: оказывается, всеобщая подача голосов вовсе не выявляет пресловутой воли народа.

Вообразим трех голосующих - Андрея, Бориса и Валентину - и вынесем перед ними вопрос о том, что важнее для страны: оборона, образование или социальное обеспечение.

Андрей считает, что важнее всего образование; на второе место он ставит социальное обеспечение, на третье - оборону. Борис готов расходовать народные деньги сначала на оборону, затем - на образование, и лишь в последнюю очередь - на социальное обеспечение. У Валентины - другая система приоритетов: социальное обеспечение, оборона, образование.

Если мнения голосовавших равноправны (а этого требует демократия), то перед нами порочный круг (или порочный треугольник): каждая из статей бюджета является одновременно первостепенной, второстепенной и третьестепенной. Можно, конечно, разделить бюджет на три равные части, но тогда каждый из голосовавших будет считать, что правительство действует вопреки его воле. Вот вам и народовластие!

Это - так называемый парадокс Кондорсе, по имени французского мыслителя XVIII века Жана Антуана Никола маркиза де Кондорсе.

Уже эта простая тупиковая ситуация дает некоторое представление о неимоверной сложности выявления коллективной воли. Из примера ясно, что по вопросу принятия решений общество в принципе отличается от личности. Но можно спросить: как часто возникают такие тупики? Легко подсчитать, что в приведенном примере вероятность тупика - пять с половиной процентов. Если при тех же трех несложных вопросах голосовать будут миллионы, она достигнет девяти процентов. Теперь представим себе, что вопросов больше, и что они тесно переплетаются, как это бывает в реальной жизни. Здесь, говорят нам специалисты, вероятность тупика может быть сколь угодно высокой, а в особо сложных случаях - прямо приближается к ста процентам.

Некогда полагали, что все эти цифры - игра ума, сухая теория, а в реальной жизни все само собой улаживается, и голосование выявляет волю народа. Но вот в 1950 году американец Кеннет Эрроу опубликовал свое фундаментальное исследование механизма демократии - и все ахнули. Оказалось, что если голосующие действительно свободны в своем выборе (то есть демократия соблюдена), то от тупиков никуда не деться. Единственный выход - страшно вымолвить - внешнее, стороннее давление на общество, лишающее избирателей хотя бы части их вожделенной свободы. Таким давлением может быть, скажем, религия, если ее придерживаются все или почти все в обществе; угроза большой войны; авторитет влиятельного меньшинства, например старейшин или аристократии. Предельный же случай внешнего давления - диктатура. С нею кончаются тупики, но кончается и свобода.

Этот вывод вошел в науку как теорема Эрроу. За нее ученый в 1972 году удостоился Нобелевской премии. Пессимисты называют ее теоремой невозможности, а оптимисты - теоремой возможности.

Между тем принцип подачи голосов вошел в нашу плоть и кровь - и даже чуть-чуть дальше: ведь в иных обстоятельствах уже голосуют и компьютеры. Пока это, в первую очередь, касается вопросов о запуске или незапуске космических станций. Умная машина анализирует прорву данных - и на основе анализа выносит рекомендацию, под которой ставят подписи ученые или политики.

Теорема Кеннета Эрроу утверждает, в сущности, что полное равенство и полная свобода выбора связывают демократию. Звучит это несколько дико, но деваться некуда - таков вывод науки.

Хотя Эрроу (в отличие от Маркса) никаких руководств к действию из своей теоремы не вывел и никаких манифестов не написал, но рекомендации напрашиваются сами собою и сводятся к ограничению демократии. Разговоры о том, что необходимо установить для избирателей образовательный ценз, а то и вовсе передать дело управления некоему невыборному институту интеллектуалов, ведутся уже давно. Есть тут, разумеется, и предостережение. Если выборы - инструмент столь несовершенный, то, может быть, не стоит и творить себе кумиров из тех, кто вознесся над нами посредством выборов.